Если реальные «принцы» нашего женственного поэта совершенно не интересует, то «принцессы»… пугают, провоцируя промахи: «У твоей младшей сестры появился волдырь - там, где мой поцелуй был, на ляжке…» (“Scared Of Girls”). В чем причина непопаданий? Отвечает на все вопросы исповедальная “Burger Queen” (почти тирексовский “Main Man” в стиле Velvet Underground). Правда, рассказ о себе («люксем-бургере») Брайан ведет почему-то в третье лице, но как! «Несколько озадаченный отсутствием направления, он вышел в мир через кесарево сечение…» (не вдоль, значит, двигался, но поперек - и ту же линию продолжает). Или: «Снять девочку трудно, легче - инфекцию… День тратится на достижение - только эрекции». Можно было бы (через фан-клуб, например) автора успокоить: у большинства из нас она только к ужину и появляется - стоит ли так стараться в течение дня? Но останавливает опасение: а у этой самой «эрекции» нет ли в словаре какого-нибудь второго смысла - мало ли чего еще это может быть «становление»? В песенном Зазеркалье Placebo возможно всякое: автор расхаживает здесь Алисой, изумленной собственной многозначностью («каждый я, каждая ты»), и словесные ожерелья перебирает, просто чтобы полюбоваться их ирреальностью. «Все не то, чем оно кажется, - внушает нам заключительный ленивый рефрен, - все не содержит смысла…» Или, наоборот, насыщено таковым в чрезмерности?

Наверное, нужно было родиться люксем-бургером многих европейских кровей, чтобы (пройдя сомнительные стадии самообезглавленного Иоанна и Дракула-на-колу) принять позу первого в англоязычном рок-н-ролле Шекспира. И тем, кто ищет в роке поэзии, стать «кровоточащим другом» на все времена.



Владимир Поляков.